Теперь далеко отсюда Пустая стоит могила. Мы ждали, что будет чудо, А это оно и было. Оно говорило с нами, Бесплатно дарило веру Поступками и словами, Иронией и примером. Для нас исполнялась снова Библейская злая драма, Когда исцеляют словом И гонят барыг из храма, Где нравятся миллионам, Идут по статьям предвзятым, Сдаются Синедриону, Чтоб в пятницу быть распятым — За то, что не терпят фальши, За то, что горят за дело. И кто удивлён, что дальше Исчезло земное тело? А дух оживёт в экранах И встанет живой иконкой, И будут дрожать тираны Под толстой бетонной шконкой, А дух растворится в слове, В краю бесконечной дури, В стране палачей и крови, В культуре убийц и тюрем, Где оттепель сходит в осень, Где шутки звучат всё реже, Где правду не произносят, А тоже зачем-то режут, Где бес марширует голым И трудно его не видеть, Где учат дворы и школы Заткнуться и ненавидеть, Где люди, простые люди, Запутавшись в быте склочном, Не знают, что дальше будет, И верят каналам сточным. А те, кто увидел чудо, Закрыли на кухнях двери, Втыкают иголки вуду, Читают псалмы и верят, Что камень в груди убийцы, Трусливой холодной твари, Однажды закончит биться И миру покой подарит, И в небо сорвутся тромбы Багровых кремлёвских башен, И сразу затихнут бомбы На землях соседских пашен, Потом отгремят балеты, Потом побегут сучата, И воздух запахнет летом, И можно уйти из чата. И словно тепло и воду, Антенну и газ со светом, К нам в дом подведут свободу, Раз ты говорил об этом... Но время придёт, рассудит, Сорвёт с палачей одежды, И сделают это люди, которым ты дал надежду.
Теперь далеко отсюда Пустая стоит могила. Мы ждали, что будет чудо, А это оно и было. Оно говорило с нами, Бесплатно дарило веру Поступками и словами, Иронией и примером. Для нас исполнялась снова Библейская злая драма, Когда исцеляют словом И гонят барыг из храма, Где нравятся миллионам, Идут по статьям предвзятым, Сдаются Синедриону, Чтоб в пятницу быть распятым — За то, что не терпят фальши, За то, что горят за дело. И кто удивлён, что дальше Исчезло земное тело? А дух оживёт в экранах И встанет живой иконкой, И будут дрожать тираны Под толстой бетонной шконкой, А дух растворится в слове, В краю бесконечной дури, В стране палачей и крови, В культуре убийц и тюрем, Где оттепель сходит в осень, Где шутки звучат всё реже, Где правду не произносят, А тоже зачем-то режут, Где бес марширует голым И трудно его не видеть, Где учат дворы и школы Заткнуться и ненавидеть, Где люди, простые люди, Запутавшись в быте склочном, Не знают, что дальше будет, И верят каналам сточным. А те, кто увидел чудо, Закрыли на кухнях двери, Втыкают иголки вуду, Читают псалмы и верят, Что камень в груди убийцы, Трусливой холодной твари, Однажды закончит биться И миру покой подарит, И в небо сорвутся тромбы Багровых кремлёвских башен, И сразу затихнут бомбы На землях соседских пашен, Потом отгремят балеты, Потом побегут сучата, И воздух запахнет летом, И можно уйти из чата. И словно тепло и воду, Антенну и газ со светом, К нам в дом подведут свободу, Раз ты говорил об этом... Но время придёт, рассудит, Сорвёт с палачей одежды, И сделают это люди, которым ты дал надежду.
BY Абсурд в цене
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 280
Mr. Durov launched Telegram in late 2013 with his brother, Nikolai, just months before he was pushed out of VK, the Russian social-media platform he founded. Mr. Durov pitched his new app—funded with the proceeds from the VK sale—less as a business than as a way for people to send messages while avoiding government surveillance and censorship.
To pay the bills, Mr. Durov is issuing investors $1 billion to $1.5 billion of company debt, with the promise of discounted equity if the company eventually goes public, the people briefed on the plans said. He has also announced plans to start selling ads in public Telegram channels as soon as later this year, as well as offering other premium services for businesses and users.
